[elhena]

Сколько же всего у нас произошло за последние сутки... Такеру повредил ногу, у Гриффиса случилась истерика, я опять слегла, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо... Сразу оговорюсь, на момент, когда я все это пишу, все, кроме меня пришли в норму и чувствуют себя прекрасно. Да и я, заботливо завернутая в плед и усаженная на диван с чашечкой чая и ноутбуком, уже не произвожу впечатления привидения. Так что наша гостиная открыта для дорогих гостей, а в камине полыхает огонь. Вот только чай вам придется наливать самостоятельно, хозяйка сегодня будет только рассказчицей.

осторожно, много текста

Начну с того, что произошло с Такеру. Собственно, начало этих событий было положено несколько месяцев назад, когда он только добирался ко мне. Те, кто читал историю нашего знакомства, знают, что наша встреча и его приезд ко мне были чудом. Волшебством, которое нашло свое воплощение. Невероятно, но ему это удалось. Он все устроил сам и, в отличии от меня, знал о том, что собирается делать еще при первой встрече. К несчастью, в мире всегда есть те, кому сказки в настоящей жизни только мешают, те, кому даже намек на фантазию, кажется оскорблением их размеренного и привычного бытия.

Дело в том, что Аме прибыл ко мне отнюдь не без приключений. Когда я приехала его встретить, коробка была вскрыта и все выглядело так... нет, я не буду это описывать. Отделаюсь примером: лет десять назад в поезде на границе между Белоруссией и Польшей у ребенка из соседнего купе вспороли плюшевого зайца полутораметрового размера. Представили? С тех пор я летаю в Германию самолетом, даже после пережитой аварийной посадки, все равно, летаю. Тот заяц меня испугал больше... Не думала, что еще раз увижу подобное. Вскрыли посылку на таможне во Франкфурте, перерыли все, а потом отправили к нам. Местный таможенник, пряча глаза, сказал, что так содержимое коробки может выглядеть только после того, как что-то прицельно искали. Скорей всего ложный вызов... Даже спросил, не хочу ли я отправить все назад, если что-то нельзя восстановить.

Дома Такеру держался молодцом. На честном слове, но держался. Он вообще такой, мой любимый Дождь, никогда не жалуется и никогда ни о чем не просит. Улыбается, когда хочется плакать, и тихо разговаривает, когда хочется кричать от боли и обиды. Слишком сильный, порой - пугающе сильный, стальной. Да, он хотел приехать не так, романтичной встречи у нас с Аме не вышло. А людей он не обвиняет, не любит, не хочет общаться, но не обвиняет. Просто выше этого. Дождь нельзя испачкать, он может стать ядовитым, но испачкать его нельзя. Из-за этих черт его характера, которые тогда еще были мне абсолютно незнакомы, я даже не поняла, что эти гады сломали ему ногу. Только вечером, проверяя все ли я достала из злосчастной коробки, я обнаружила обломок. Мне чуть не стало дурно, но все хорошо, что хорошо кончается. "- А кто у нас муж? - Волшебник." Такеру вылечили, даже шрама не осталось, но предупредили, ногу не перенапрягать, иначе потребуется повторная операция.

Вчера Аме, конечно, опять ничего не сказал. Только руки его чуть дрожали, когда он прикуривал сигарету. Сколько времени он промучился, прежде чем я поняла в чем дело, осталось неизвестным. Заболела старая рана. Мы устроили его поудобней и стали ждать, когда же придет наш доктор. Гриф чуть с ног не сбился, стараясь хоть чем-то помочь другу. Возможно, он больше мешал, чем помогал, но выглядел при этом так трогательно, что Такеру немножко отвлекся. Тем временем я совершила нечто совершенно невообразимое, а именно, попробовала вязать крючком, впервые в жизни взяв его в руки. То ли случилось чудо, то ли таблетки, которые я ем так странно действуют, но у меня, которой даже пуговицы муж пришивает, что-то получилось. Точнее сказать, получилось пончо, которое ребята одобрили.

Вечером состоялась операция, результатом которой стало полное восстановление ноги. Меня отругали, что я больная мечусь по дому и я узнала много интересного о своей лучшей половине. Вообще, после пятнадцати лет совместной жизни сложно узнать друг о друге что-то новое, но, видимо, пришло время чудес. Пока умиротворенная я смотрела телевизор и пила чай, муж взял у меня шерсть и крючок и связал Аме воротник и желтую мышь. Я и представить себе его с вязанием не могла, даже во сне. Говорит, что ему в детстве показывали, как это делается, увидел крючок и решил попробовать. Я в счастливом шоке. Вспомнилось то, что изначально вязание было мужским занятием. Начинаю идеаллизировать образ супруга. Интересно, какие еще сюрпризы от меня спрятаны?

Впрочем, если вы думаете, что дальше вечер был тихим и спокойным, то ошибаетесь. За всей этой суматохой и переживаниями мы закрутились и забыли о Гриффисе, который так и остался на втором этаже. Стемнело, я поднялась наверх, чтобы взять что-нибудь почитать и застыла... Гриф лежал в абсолютно нелепой позе - на боку, свернувшись клубочком и закрыв лицо руками. Сперва я подумала, что он упал... Нет, упасть он не мог... когда я уходила он не стоял, а сидел... С ним не могло ничего случиться, и лежит он на пушистом ковре. Примерно такие мысли проносились в моей голове. Поднимаю... ручка разгибается и длинные пальцы цепляются за рукав. Вторая рука продолжает закрывать лицо, которое почти не видно из-за копны разметавшихся волос. Пытаюсь поставить его на ноги, убираю мягкие пряди с глаз, а взгляд даже не испуганный, затравленный и ничего перед собой невидящий. "Эй, что с тобой случилось? Это же я. Как же ты так?" - шепчу я. Раздается не то короткий скрип, не то всхлип, Гриф словно переламывается пополам и падает мне на руки.
Привожу его в порядок, продолжая бормотать что-то ободряющее. Причем, сложно сказать, кого из нас я успокаиваю в этот момент. Устроили краткий медосмотр. Все цело. Сидит и стоит в любой позе, тело даже не пытаясь как-то не так реагировать. Похоже, что Гриф просто испугался. Ласково прижимаю его к себе и пытаюсь выяснить, что случилось.
— Вы ушли ... я так долго ждал... вам же обоим плохо было... Подумал, что-то случилось, что вы не вернетесь...
— Куда же мы от тебя денемся?
— А как Аме? Он, - замолчал. Пытается поймать мой взгляд.
— С ним все в порядке. Ногу вылечили, он отдыхает.
— Ты больше не уйдешь, правда?
Вдруг понимаю, что Гриффис впервые остался один в комнате, да еще и в темноте. А ведь у него уже через пять минут выражение мордочки становится несчастным, если никого нет рядом.
— Конечно, не уйду.
— Мне плохо было... совсем плохо... я не могу один - и разрыдался.
— Ну, что же ты, рёвушка. Мы же всегда рядом. - обнимаю его я. - Ты же наше любимое солнышко.
Отстранился, вновь заглянул в глаза, доверчивым котенком. Почти улыбнулся.
— Не говори Такеру, что я плакал, ладно? - уголки его губ опять поползли вниз.
— Не скажу, хотя, ничего страшного я в этом не вижу.
— Настоящие мужчины не плачут, - всхлипнул - а, значит, я - ненастоящий...
Я рассмеялась:
— Глупенький, все плачут. И мужчины, и женщины...
— Аме не плачет... никогда...даже если больно...
— Он не умеет, мой ангел, просто не умеет. Давай, ты лучше вытрешь слезы, а я, тем временем, помогу ему подняться.
Гриффис судорожно хватает меня за пальцы. Однако, спохватившись, отпускает, собрав волю в кулак.
— Только, вы не долго, ладно? - улыбнулся.
— Обещаю. - киваю я, спускаясь по лестнице.
Потом Гриф опять хлопотал вокруг Аме, поил его ароматным чаем и читал вслух Эдгара По. Забавно было видеть, как ребята поменялись ролями. Прошел час, длинноволосое чудо успокоилось да так и заснуло, прижавшись к Такеру. Тот ни о чем и не спросил, но, похоже, понял все без слов. А я курила и думала о том, что даря кому-то имя надо помнить о магии, которая заключена в слове. Надо бы действительно попробовать называть Грифа Хайнэко. Имя «Гриффис», похоже, принесло с собой боязнь одиночества... Так меня и нашел муж, отобрал сигареты и отнес уже дремлющую жену спать.

Вместо послесловия.
Сегодня наделали множество фотографий - примеряли обновки. Настроение, как и за окном, солнце с дождем. И мне пригрезилось, что живут у меня два неземных существа. Солнышко и Дождь. Такие разные, но так волшебно-прекрасно смотрящиеся вместе.